Николай Соколов-Соколенок был из поколения «ровесников XX века», которыми очень гордились в СССР. В его жизни случились революция, невероятный взлет из простых провинциальных подростков на командные высоты Красной Армии, лихие кавалерийские атаки Гражданской войны, Великая Отечественная...
Интересно, что этот знаменитый владимирец родился 19 ноября (6 ноября) 1900 года не во Владимире, а в Москве. Там тогда жила семья безземельных крестьян Соколовых. А в 1912 году семья, в которой кроме Николая, было еще три дочери, переехала во Владимир, на родину матери – Веры Михайловны. Поселились в доме бабушки на Верхнем Боровке, у Лыбеди.
Солист архиерейского хора
Удивительно читать в «идеологически» выверенных мемуарах Соколова-Соколенка под заголовком «По путевке комсомольской», как он с гордостью рассказывает о первом месте работы — в хоре Успенского собора: «Во Владимире, городе прекрасных церковных хоров, из которых, между прочим, уже в послереволюционные годы вышло немало замечательных солистов наших ведущих оперных театров, я оказался «завербованным» в хор Ставровского».
Хор был очень известный. Его руководитель - регент Успенского собора Алексей Евграфович Ставровский вывел коллектив на очень высокий уровень, увеличив состав с 32 до 60 человек. Выступали хористы Ставровского на разных сценических площадках - например, в здании Дворянского собрания, исполняя и церковный, и светский репертуар. А помогал мэтру и аккомпанировал его сын, Петр Ставровский, создатель музыкальной школы во Владимире.
В семье Соколовых тоже сказалась наследственность: «Все дети нашей семьи отличались хорошими голосами и музыкальным слухом, - скромно делился спустя годы Соколов-Соколенок. - Лично я, только раз услышав понравившуюся мелодию или арию, придя домой, мог воспроизвести ее без каких-либо погрешностей на рояле на память. Причем играть на этом инструменте меня никогда не учили. Здесь, видимо, сказывалась незаурядная музыкальная наследственность, передавшаяся от отца... Не прошло и года, как я стал солистом хора и, более того, даже участвовал в концертах».
Вести о редком мальчишеском голосе из Владимира дошли вскоре до высших хоровых церковных инстанций — и у Николая появился шанс на общероссийскую карьеру: «Специально приезжавший представитель из Москвы после прослушивания сделал моим родителям очень заманчивое предложение о переходе их сына солистом в синодальный патриарший хор».
Однако родители отказались. Не только потому, что отец-музыкант считал, что «можно затратить уйму труда, энергии и времени, но признанным талантом так и не стать». Дело было в деньгах: мальчику из архиерейского хора платили столько, что хватало на поддержку многодетной семьи. Кстати, выбор оказался правильным: владимирский «Робертино Лоретти», он же Коля Соколов, с возрастом утратил свой чистейший мальчишеский дискант. Но до того спел еще не раз. Например, когда его в 1918 году как комсомольца-добровольца послали в донскую станицу Малодельскую утверждать Советскую власть среди казачества, в его обязанности входила и культурная работа: «В драмкружке я значился среди исполнителей главных ролей, а в хоре выполнял обязанности его руководителя, дирижера, солиста. Сейчас с трудом представляю, как же слушали тогда мой голос, с возрастом ломавшийся и переходивший от дисканта в жиденький баритон».
Не удержался Николай от пения и уже будучи выпускником Академии имени Жуковского, где в середине 20-х годов на аэроплане У-1 выполнял свой первый полет.
Мал, да удал
Кличка «Соколенок» прилепилась к фамилии Николая Соколова не только потому что он был сыном своего отца. История появления «Соколенка» хорошо известна: отца в 1917 году после ранения оставили в Москве служить капельмейстером военного оркестра в составе Красной Гвардии. Сын из Владимира на обычном поезде «Нижний Новгород-Москва» поехал навестить его и нашел дом, где базировалась часть - в вилле фабриканта Рябушинского в Петровском парке
- Эй, браток!.. - передал по цепочке часовой. - Браток, ты покликай там наверх капельмейстера Соколова, пусть выйдет. Здеся ево сын — Соколенок приехал...
Но поводом была не только юность тогда 17-летнего Николая, но и его невысокий рост. Судя по мемуарам, комплексом роста он не страдал, поэтому с юмором вспоминал, какие проблемы или выгоды возникали у него из-за малорослости. Например, он оказался в 1917 году в гуще событий Февральской революции во Владимире среди вышедших из-под контроля солдат, радовавшихся свержению царя. «У входа в казарму какой-то уже не молодой солдат подхватил меня и, сделав со мной несколько припрыгивающих шагов, осторожно опустил на землю». Или вот знаковый момент: когда Соколенок отправился добровольцем на Гражданскую войну, мама пришла проводить его на владимирский вокзал — и... «Гудок паровоза извещает о конце проводов. Оркестр играет «Варшавянку». Последние, на ходу, короткие рукопожатия, объятия, поцелуи. Отъезжающих вскакивают в вагонные тамбуры, а меня как малорослого ребята подтягивают на руках прямо в окно вагона». А на Дону ему было поначалу сложно даже дотянуться ногой до стремени, когда он с трудом и с приключениями осваивал кавалерийскую езду.
На четвереньках — к Ленину
Но главный успех экс-солисту церковного хора миниатюрность, помноженная на находчивость, принесла, когда он в 1920 году из гущи войны попал на третий съезд комсомола. Тот самый съезд, где Ленин призвал «Учиться, учиться и учиться». Молодая гвардия комсомольских «фанатов» Ильича толпой окружила вождя после его речи.
«….Пробиться к Ленину было невозможно, - рассказывал потом Соколов-Соколенок. - Тогда я пустился на хитрость. Нагнувшись, будто обронил какую-то вещь, встал на колени и, шаря рукой по полу, начал на четвереньках пробираться к центру круга. Хитрость удалась. Преодолев барьер из ног, я поднялся, как из-под земли, впереди самых первых и оказался сзади Владимира Ильича, за его левым плечом. Не скрою, за такое нахальство я получил несколько увесистых ударов от товарищей, но что они могли значить, когда я уже стоял совсем-совсем рядом с любимым вождем! Трудно сейчас сказать, что привлекло внимание Владимира Ильича, но меня он все-таки заметил и не без отеческого лукавства в голосе спросил:
— А вы что делаете теперь, товарищ... военный?».
Вообще-то, вынырнувшего откуда-то снизу юного мальчика, комиссара полка, на груди которой сияли два Ордена Красного знамени, было трудно не заметить. Да и Ленин не отличался высоким ростом.
«От волнения я не сразу даже сообразил, что вопрос относится ко мне. Но, тут же собравшись с духом, выпалил:
- Я приехал учиться в Академию Генерального штаба!
- Товарищи потом рассказывали, и не без порицания, что слова «Генерального штаба» я произнес слишком уж громко, с каким-то непростительным мальчишеским апломбом.
Владимир Ильич, не ожидая, пока я еще что-либо скажу, чуть-чуть коснувшись рукой моего плеча, одобрительно произнес: «Учитесь, учитесь, молодой человек. Это сейчас необходимо...».
Полет Соколенка
В 19 лет он стал комиссаром полка Красной Армии. После двух курсов Академии Генштаба, командуя частями особого назначения во Владимире, Соколов-Соколенок получил в 1923 году приглашение в Военно-воздушную академию имени Жуковского. С авиацией связана вся его дальнейшая судьба.
Он на себе испытывал полеты на максимально допустимой экстремальной высоте без кислорода и костюмы с электроподогревом, которые трижды загорались прямо на нем. В 30-е годы работал в советском торгпредстве в США (английский вместе с турецким и арабским выучил еще в академии) по авиационной части, обеспечивая перелеты между странами, визит Туполева в Америку и прочие контакты. Возглавил родную академию перед войной, а во время Великой Отечественной был одним из руководителей тыла ВВС Красной Армии. Стал генералом. Получил еще несколько орденов. Долго преподавал. К 70-летию стал Почетным гражданином Владимира.
После кончины Соколова-Соколенка в 1977-м через год его именем назвали улицу во Владимире.
Читайте также: Как Русланова и Сталин гостили во Владимирском централе